Die Ewigkeit ( Slash,Angst/Darkfic/POV/NC-17)

- Мы попробовали увеличить дозу – осторожно говорит мне по телефону доктор – Сегодня он был особенно буйным.
- Хорошо - соглашаюсь. Пусть делают что хотят, но не превращают его в вечно счастливого придурка – Что он сейчас делает?
- Спит. Мы вкололи ему днем успокоительное, с тех пор он был очень тихим, и сейчас вот заснул.
- А, ясно. Ну ладно. Позвоните сразу, если что. До свидания – нажимаю на отбой. Мне жаль Билла. Вчерашний гнев давно поутих и я сотню раз пожалел, что накричал на него. Я не должен. Я не имею права. Он сейчас так нуждается в моей поддержке. Всегда нуждался, хоть и вел себя так, словно все ему по плечу. Но, как говорится - Fais ce que dois, advienne que pourra – чему быть, того не миновать. Надо лишь прорваться через весь этот Ад. Знаете, иногда мне кажется, что это все происходит не с нами. Что это все или сон, или чья-то злая шутка. Первый месяц меня не покидало чувство, что сейчас кто-нибудь скажет «Ты стал жертвой Жестоких Игр». Но, этого не происходило и я перестал думать об этом.

За окном гремел гром и сверкали молнии, как и всю неделю. Мне не спалось, я сидел у себя и смотрел телевизор. Шла одна скукотища. Было около двух часов ночи. Я услышал рядом движение и посмотрел туда. Билли. Он сел ближе ко мне и прижался, я обнял его в ответ.
- Что, Билл?
- Ничего. Мне приснился очень страшный сон, Томми. Можно к тебе? – жалобно сказал он.
- Конечно… - обнимаю его крепче. – Что тебе приснилось?
- Как будто я был где-то, совсем один… я хотел позвать тебя, но ничего не выходило. И кругом была одна темнота… это было ужасно…
- Ну, теперь ведь ты со мной? Это был всего лишь сон… - я помолчал и решил сменить тему - Давай завтра махнем со школы?
- А мама…ее опять вызовут. Может, не надо?
- Тебе охота сидеть там и выслушивать оскорбления?
- Ты же знаешь, что нет, Том. Но…пожалуйста, давай не будем. Маме итак сейчас тяжело.
- Ну ладно… - нехотя соглашаюсь. Я бы мог уйти и один, но я никогда не брошу Билла. Придется терпеть еще один день издевательств.

Иду куда-то по коридору. Еще немножко…еще чуть-чуть и узнаю, куда. Чувство такое, словно что-то меня манит. Ну, еще немного…. темно, почти ничего не вижу…

«warum sind ich und meine ganze Generation so depressiv,
wir sind jeden Tag umgeben von lebenden Toten,
umgeben von Schildern die uns sagen: Betreten verboten!»

Ну…не могу понять, что вырывает меня отсюда…

«die meinen dies Land sehr zu lieben, doch sind nich sehr zufrieden,
passt zu eurem Frust oder warum seid ihr hier geblieben?...»

Все темнеет еще больше…

«ind die gleichen Leute an der Spitze die sich sattessen,
und Minderheiten werden zu Mehrheiten und trotzdem vergessen!»

Черт! Шарю по тумбочке рукой и нахожу орущий на всю комнату мобильный. Доктор. Истерично нажимаю на «Принять вызов»
- Да!?
- Том, простите, я наверно вас разбудил…
- Да плевать, что случилось?!
- Мне позвонила дежурная, я сразу же приехал в клинику. Ему плохо. Не знаем, какую дозу чего вколоть, и вкалывать ли вообще. Не похоже на его обычные припадки, у него истерика и все время зовет вас. Никого к себе не подпускает. Что нам делать? Я звоню, так как вы просили, если что…
- Я… - чувствую, как язык еле слушается – Сейчас буду.
- Хорошо…
Отключаюсь, вскакиваю с кровати, одеваюсь впопыхах. Успел взглянуть на часы – половина третьего. Но, сон уже и ветром сдуло, сердце выскакивает, по телу дрожь. Боюсь того, что увижу, когда приеду. Но, хватаю ключи, выхожу на улицу, несусь к машине. Наконец, завожу мотор и срываюсь с места. Дороги пусты, за исключением пары-тройки психов, которые тоже по какой-то причине куда-то едут в такое время. Отмечаю – вот оно лучшее, лучше всего ездить ночью.
Припарковываюсь на стоянке, пролетаю мимо будки стоянщика, который сейчас внутри и видит, наверное, сотый сон. Захожу в здание, несусь к лифту, поднимаюсь на третий этаж. Вижу доктора.
- Том…
- Можно к нему?!
- Может лучше…
- Я хочу к нему!
- Хорошо…
Иду с ним по коридору, подходим к палате Билла. Мне открывают, и я захожу. Сперва, не сразу нахожу брата, потом замечаю. Сжавшись в комочек, он сидит в углу комнаты, обняв колени руками и уткнувшись в них лицом. Волосы, чуть ниже плеч, свисают, закрывая его от всего окружающего мира. Громко плачет. Я тихо подхожу немного ближе.
- Томми…я хочу к Томми… - слышу в промежутках между его всхлипываниями – Томми…
- Билл…
Быстро поднимает голову и во все глаза смотрит на меня. Вскакивает на ноги. Краем глаза я замечаю, как доктор немного нервно отступает назад. Билл кидается ко мне и прижимается к моей груди.
- Томми…ты пришел…
Обнимаю его, чувствую, как он дрожит. Он прижимается ко мне еще сильнее и всхлипывает.
- Билл, что… - чувствую, как сейчас сам разревусь. Нельзя. Беру себя в руки – Что случилось?
- Мне приснился такой страшный сон, Томми… а тебя рядом не было…
Сразу вспоминаю сотни раз, когда такое было в детстве. Сотни раз Билл приходил ко мне, когда просыпался ночью от кошмаров, которые часто снились ему. Психолог говорил, что это от того, что он очень впечатлительный и эмоциональный. Да, он всегда был таким, в отличие от меня…
- Тише… - зарываюсь лицом в его волосы – Я с тобой. Не бойся. Это был всего лишь сон…
Стоим так некоторое время. Я слышу рядом, как доктор с кем-то перешептывается. А Билл потихоньку успокаивается.
- Хочешь, я останусь сегодня с тобой? – шепчу я ему на ухо. Он тут же одобрительно кивает.
- Да…
- Хорошо… - я отстраняюсь от него и поворачиваюсь к доктору. Рядом с ним стоят еще три человека в белых халатах – Можно я останусь с ним на ночь?
- Но…
- Я должен. Я е могу оставить его сейчас. Пожалуйста.
Они пару секунд переговариваются, и разрешают. Через некоторое время они уходят, оставляя меня с Биллом. Я веду его к его койке и укладываю. Беру его руку в свою.
- Спи, Билл, я всю ночь буду рядом.
- Нет, я хочу не так…
- А как?
Он усаживает меня на кровать, и ложится так, что его голова оказывается у меня на коленях. Я начинаю перебирать его волосы. Он сладко улыбается и закрывает глаза.
Сейчас он такой…у меня чувство, что эти врачи несут бред, что это все шутка. Он лежит, засыпая, я глажу его голову, он спокоен. Он вменяем. Он такой, каким был всегда. Но, в голову тут же лезут воспоминания о его припадках, попытки самоубийства и я, закусив губу, прислоняюсь головой к стене. Нет, это все не с нами. Это все сон…страшный сон…

- Том, а ничего не будет, что мы опять ушли? – спросил Билл. Его лицо было в паре сантиметров от моего, мы сидели на нашем дереве.
- Неа… - отвечаю я, и целую его в губы. Тут же нахожу языком его пирсинг, начинаю играть им. Руками вожу по его спине. Мы «вместе» уже полторы недели. В первый раз все вышло как-то само собой. Мы были дома одни, в школе его снова обидели, я его успокаивал. Ну…так бывает у людей, все так, спонтанно. А вообще, я понял, что с ним целоваться круче, чем с девчонками. То ли он это лучше умеет, то ли я люблю его, в то время, как ни одну из моих девочек я не любил по-настоящему.
Прикусываю его губу и отстраняюсь.
- Ну, чего ты?
- Я тут подумал… а ведь когда у нас начнется тур мы реально бросим школу… - задумчиво сказал я.
- Ну, да – скучающе протянул Билл, играя моими дредами – Еще немножко…и свобода…
Я снова приблизился к его лицу и поцеловал.
- Как думаешь, это очень плохо?- спросил он через пару минут.
- Что?
- Ну, что мы с тобой так делаем…
- Не думаю. Это наше личное дело, Билли… - поднимаюсь на ноги – Пошли?
- Пошли…

Просыпаюсь от того, что кто-то дергает меня за дреды. Кто бы это мог быть?
- Как спалось? – спрашиваю, не открывая глаз.
- Наконец проснулся – таким сухим тоном. Он снова за ледяной маской – Спалось…так себе…
Открываю глаза и смотрю на него. Сидит на койке, рядом со мной, и теребит мои волосы.
Через пару минут заходит медсестра и несет ему стакан с водой и таблетки. Билл берет их кладет в рот, запивая водой.
- Том – сказал он, когда она ушла – А когда меня выпишут?
Я с интересом смотрю на него. Раньше он ни разу не задавал этого вопроса.
- Я не знаю…
- Я так скучаю по сцене…
- Билл, все будет так, как скажет доктор.
- Да… - поникает. Смотрит по сторонам – Меня уже тошнит от белого цвета. Когда выйду отсюда, раскрашу наш дом во все цвета, кроме белого.
Я не верю своим ушам. Раньше из него такого было не выбить. Раньше был лишь негатив и агрессивность. И отсутствие интереса к жизни. А сейчас «Когда я отсюда выйду…»
- Я помогу тебе в этом – я улыбаюсь и встаю – Ну, мне пора уже, Билл.
- Ну ладно… - зевает.
- Я еще загляну вечером.
- Ага, хорошо… - и снова возвращается безразличность.
- Пока.
- Пока.
Уже подхожу к двери.
- Том?
- Что?
- Спасибо, что остался со мной.
- Я всегда буду с тобой – не оборачиваясь, выхожу. Внутри какое-то странное чувство.

Голова дико раскалывалась, скула, в которую мне заехали, тоже. Зато я рассек ему губу, сейчас сидит напротив и вот-вот заревет. Тварь.
Отто с дружками опять доставали Билла, и я не выдержал. В итоге, нас отправили к директору. Сидим и нервно слушаем монотонное тиканье часов. Мне все равно, что будет. Выгонят? Ну и пусть, не эта школа первая, не эта последняя. Тем более, скоро я вообще не буду ее посещать. А вот эти ублюдочники того и гляди обделаются от страха. Ведь их потом мамочки убьют… ха, хоть это греет душу.
Наконец выходит завуч. Родители с ней. Нас всех приглашают в кабинет. Да, весело же сейчас будет…
Как оказалось, ничего такого уж веселого. Директриса, как всегда, орала, да переоралась. Никого не выгнали. Даже не интересно. Как пришли домой, мама, ни сказав мне и слова выговора, поцеловала меня и снова пошла на работу. Я рассказал ей, почему я это сделал. Не в красках, конечно, но, в общем. И она поняла. Люблю маму. Безумно. Она всегда нас понимает.
Через час приходит Билл. С трудом вваливается в дверь, плачет. Я весь похолодел и бросился к нему. Обнял, помог дойти до дивана. Из его неразборчивых слов, понял, что случилось. Был порыв пойти, зять что-нибудь острое, и просто зарезать этих подонков, но Билл останавливает. Они его изнасиловали, а он еще удерживает меня. Хотя, я идиот, я не могу сейчас оставить его одного. Я помог Биллу принять душ и уложил его в постель. Маме сказали, что у него переутомление и просто хочется спать. Если бы все было так…

Вслед за славой пришли тысячи фанатов по всему миру, суперизвестность, мы на вершине. Но это не радует меня больше. Я вижу, что с Биллом что-то происходит. Я знаю, что он подсел на наркотики, но он не слушает, ни меня, ни кого-либо еще. Он стал немного странным, хотя, мы все так же проводим время вместе. Мы именно «вместе», хотя, иногда это даже не приносит нам радости. Мы отдаляемся. Мы уже отдалились. Слишком. Но, все, же остаются моменты, когда между нами что-то снова вспыхивает, когда я прижимаю его к стене в номере, когда обжигаю его кожу поцелуями, а он в ответ произносит мое имя, водя руками по моей спине… и в такие моменты не существует больше ничего, ни мира, ни вселенной, никого больше, есть только я и Билл, и между нами стираются все преграды, чтобы возвыситься вновь на следующий же день.
Многое минуло с того дня, когда двое пятнадцатилетних мальчиков сидели в своем домике на дереве, тесно прижавшись и доверяя свои души друг другу. Кажется, с тех пор прошли столетия, но, порой, посмотрев вечером в его янтарные глаза – единственное, что в нем не изменилось совсем – и я вижу, что это все тот же Билл, та же частичка меня, которая просто, возможно, запуталась. Запуталась в жизни. Интересно, а думает ли Билл когда-нибудь о том, что происходит с нами? Я никогда не спрашивал у него. Надо спросить.

- Боже, малыш, как давно я не видел тебя! – Билл весь светился, гладя по голове и спине Скотти, который радостно скакал вокруг любимого хозяина. Несмотря на все протесты доктора и мамы, я притащил пса сюда. Я сделал это. Ради Билла я готов свернуть горы, будь это в моих силах. А это всего лишь просьба привести собачку.
- Ну, ты рад?
- Еще бы! Спасибо, Томми! – он быстро подходит ко мне и чмокает меня в щеку. Внутри все вспыхивает, хочется прижать его к себе, прикоснуться своими губами к его, как же я давно не чувствовал его вкус…но нельзя. Я не должен. И я пересиливаю себя.
- Ну, сегодня настоящий праздник… - говорит доктор – Но, я думаю, на сегодня хватит.
- Неет… - Билл с надеждой смотрит на меня. Смешно, ощущение такое, что доктор я, а не Ганс.
- Билл, доктор прав – говорю я с жалостью.
- Ну…ладно… - Билл садится на корточки и обнимает собаку – Пока, Скотти.
Я прицепляю пса на поводок и выхожу из комнаты, доктор следует за мной.
- Ну, вы устроили сегодня…
- Но, ведь ему это не помешало? Вообще, доктор, я заметил, что в последнее время он изменился. Он стал…он стал возвращаться…
- Да, вы правы. Я даже думал…может…в скором времени я попробую отпустить его домой на один-два дня. Вы проследите за ним, потом будем делать выводы – осторожно говорит он.
Внутри меня все начинает порхать, возносит на вершину счастья. Появился свет в конце туннеля, хоть какая-то надежда, хоть один, шанс. Я улыбаюсь.
- Это просто отлично! Я сейчас завезу собаку домой, потом у меня кое-какие дела и, я могу еще заехать вечером?
- Да, конечно. Меня тут не будет, но, будет дежурный врач.
- Хорошо, тогда я пошел…
Мы сдвинулись с мертвой точки. Боже, не верю.

- Нет, не смей – высоко поднимаю руку, в которой держу конфискованный у Билла шприц – Я не отдам тебе это.
- Сейчас же отдай! – он смотрит на меня ненавидящими глазами. И как только он может вкладывать во взгляд столько эмоций? Не представляю. Знаю лишь, что НЕ ОТДАМ.
- Нет.
- Отдай! – подходит ближе и пытается отнять. Черт, он всегда был немного выше меня. Но я так просто не сдамся.
- Билл, прекрати, приди в себя!
- Отдай мне это, отдай немедленно, отдай или… - замолкает, все пытается отнять шприц у меня силой.
- Или…? – меня это начинает забавлять. Как же он боится по неосторожности сломать ноготь, как же волосы лезут ему в глаза, мешая ему смотреть. Меня же ничего такого не сковывает – Побьешь меня?
- Ты ублюдок…
- Ах, даже так? – открыто смеюсь ему в лицо. Он думал, это ранит меня? Я знаю, он говорит это впустую. Я знаю его всего вдоль и поперек. Я знаю, сколько я для него значу.
- Черт, Том, хватит! Я не ребенок, чтобы ты за мной присматривал! Отдай! Это последний, я так старался, чтобы достать…
Ах, Билли, знал бы ты, какой ты еще ребенок…все происходящее вызывает во мне какие-то странные чувства. Я не отдам это ему по любому. Но, черт, меня заводит, когда он так бесится.
- Хочешь это? А ты заслужил?
- Что? – смотрит на меня поистине безумными глазами. Я вижу, что чтобы заполучить эту дрянь он готов на все. Он зависим от этого, он сам не понимает. Я не могу позволить этому вылиться во что-то плохое. Я не отдам…
- Что слышал.
Он меняется. Да в нем погиб актер. Но, зря он это делает…
Билл слегка нагло улыбается, медленно подходит ко мне, я отступаю к стене. Быстро запихиваю шприц в карман своих безразмерных джинс. Билл подходит ко мне вплотную, чувствую на себе его дыхание. Он обвивает мою шею руками, так нежно и так горячо, он глубоко дышит, он целует меня в губы, еле касаясь, он спускается ниже, целует подбородок, затем еще ниже, проходит поцелуями по горлу, оттягивает, на сколько это возможно, футболку и целует меня в плечо. Я прижимаю его к себе за талию, я весь горю. Чувствую, как нарастает возбуждение. Теперь я толкаю его назад, к кровати, валюсь на него, он что-то шепчет, но я его словно не слышу. Я прижимаюсь носом к его шее, вдыхаю его запах, такой любимый, такой родной запах, я словно схожу с ума, когда он так близко, я не могу больше. Чувствую, как его проворные пальчики расстегивают ремень моих джинс, я не сопротивляюсь, в это время, покрывая поцелуями его лицо.
- Я тебя люблю… - слышу его шепот. Ничего не отвечаю, сейчас нет сил на слова, он знает, что и я его люблю. Он чувствует. Я знаю.
Стягиваю с него майку, затем джинсы, он остался в одних боксерах. Он идеален. Идеален. Его худое и хрупкое тело… его белоснежная… словно фарфоровая, кожа… его изящные руки… длинные, стройные ноги… его волосы… его, горящий сейчас огнем, взгляд самых красивых шоколадных глаз на свете… его красивый носик… его пухлые губы, нагло улыбающиеся, словно, насмехающиеся надо мной. Да, он идеален. Я бы сказал, что он ангел, но, нет, это не ангельская красота. Он настоящий Дьявол, манящий меня, сводящий меня с ума, заставляющий сейчас стонать от нетерпения, пока он стягивает с меня футболку. В последнее время моя жизнь настоящий Ад, в котором правит этот хрупкий Дьявол. Да, это самое подходящее описание.
Наконец, стягиваю с него боксеры, избавляюсь от своих, но не спешу приступать к последующим действиям. Я приподнимаюсь вновь выше и целую его в губы, ласкаю его тело, прижимаю его руки к кровати, чувствую, как соприкасаюсь пахом к его, что еще больше вышибает разум. Хочется съесть его, съесть, не оставить и кусочка, никому, просто съесть его всего, без остатка… я знаю, что сейчас он мой, полностью, я чувствую это, как и в остальные моменты нашей близости, которые в последнее время бывают не так часто. Он зря это начал. Ведь теперь он снова, как и всегда, попал в свои же сети, я знаю, он не может сказать мне «нет». Теперь не может. Мы зашли слишком далеко. Когда-то, каких-то несколько лет назад, он мог, он мог, если бы захотел, но не сейчас…
- Да…давай, Том…давай… - стонет он, закрыв глаза, но я все еще просто ласкаю его – Томми…пожалуйста, я не могу…терпеть…Томми…
Я вновь молчу – он сам это начал. Опускаюсь вниз и начинаю покрывать поцелуями его бедро. С внутренней стороны. Какая же тут нежная кожа, я немного прикусываю ее с каждым разом, вызывая у него постанывания, но все время боюсь сделать больно. Все время…всю жизнь…
- Тоооом… - он нетерпеливо дергается. Я приподнимаюсь и руками развожу его ноги в стороны. Он послушно поддается, прикусывая губу. Мое возбуждение уже достигло предела, я резко вхожу в него, при этом с моих губ срывается стон, я начинаю двигаться в нем, чувствую, как каждая клеточка его тела сжимается, пытаясь вытолкнуть меня, что доставляет мне неописуемое наслаждение. Я двигаюсь в нем, при этом прижимая его руки своими к кровати. Он уже не стонет, а кричит, выкрикивает мое имя, все происходит как в замедленной съемке, я закрываю глаза, чувствую, что еще немного…
- Быстрее…да…ДА…
Я кончаю, прямо в него, он переплетает свои пальцы с моими, прижимается ко мне, не позволяет мне выйти из него. Я расслабляюсь, чувствую его, как никогда раньше, чувствую биение его сердца, чувствую его тело, чувствую, что мы одно целое... люблю…очень люблю… люблю до ужаса…
- Может выпустишь меня? – спрашиваю шепотом.
Он тут же расслабляется, и ослабляет объятия. Я выхожу из него, ложусь рядом, нежно обнимаю его, целую в нос. Улыбается. Я готов умереть за эту улыбку. В последнее время я ее почти не вижу. Такая искренняя, такая сладкая, детская. Кусочек нашего прошлого – его улыбка. И глаза.
- Том… - перестает улыбаться, серьезно смотрит на меня. Его голос дрожит.
- Что?
- Пожалуйста, будь всегда со мной… - он прижимается сильнее.
- Конечно. Я всегда буду с тобой. Я люблю тебя… - говорю и чувствую, как внутри все сжимается. Мне не нравится эта просьба. Совсем. Я никогда его не оставлю. Он знает это. Зачем он просит?
Мы лежали так довольно долго. Мы знали, что ни один из нас не спит, но не решались заговорить. И это был еще один момент из тех, когда слова являлись лишними. Потом я все же заснул. Мне кажется, и Билл тоже. Но, я знаю, что утром, он проснулся раньше. Он забрал из моих джинс шприц. Он получил то, ради чего вчера все это начал. На ночь он был моим, но теперь это опять тот Билл, которого все знаю теперь…

- Нет, я не хочу…нет….нееет!…. не надо! Я не хочу так жить…не хочу… – раздавались крики из комнаты – не подходите ко мне….нееет…
Двое санитаров сжали Билла в своих руках, подобно тискам, а доктор вколол ему раствор успокоительного. Снова припадок. Это никогда не закончится.
О поездке домой можно забыть. На ближайшее время, по крайней мере.
Я смотрю на него через камеру наблюдения. Спит. Но ,как видно по его напряженному лицу, беспокойно. В последнее время я очень много думаю над всем этим. И я заключил для себя, что хотел бы поменяться с Биллом местами. Если бы можно было. Я бы с удовольствием занял его место, даруя ему возможность жить. Но в жизни так не бывает…
- После чего так случилось?
- Мы не знаем… - как-то нервно говорит доктор.
- Не знаете? Но не просто же так…
- Том, по сути, это уже не имеет…
- После чего?
- Он все время говорит о чем-то не вполне понятном, а так же о вас, о том, как он вас любит. Мы постарались поговорить с ним…
Боже…
- Но, он сказал, что не хочет говорить ни с кем ,кроме вас. У него началась истерика, дальше вы знаете.
У меня нет слов. Они же врачи. Я же им плачу. За что? За то, что они его доводят? Хотя, может это и лечение… я знаю лишь, что не могу больше так жить.
Я молчу. Что я могу сказать? Не знаю…у меня больше нет слов. А это момент, когда они нужны, но их нет. Парадокс.

- Билл, открой немедленно! – ломлюсь в дверь, слышу изнутри лишь его смех. В последние дни кажется, что он совсем обезумел. Пришлось отложить пять концертов. Он все время просит у меня денег, так как Дэвид запретил банкам выдавать их ему. Он все время просит на наркотики. Я не даю, но он все равно откуда-то берет их. А теперь, загребя ужасное количество этого яда, он закрылся в номере.
- Отстань, Томми…
- ОТКРОЙ! Иначе я выбью дверь!
- Плевать, выбивай…
Начинаю со всей силы ломиться, ничего не выходит. У меня паника, я же знаю, что этот дурак может натворить… я бы мог пойти и достать второй ключ, но на это нужно слишком много времени, у меня нет столько…
Меня осенило. Достаю мобильник и набираю Саки. Охранник тут же берет трубку.
- Билл закрылся в номере, мы на третьем…
Наш защитник появляется через пару минут, тяжело дышит, он бежал. Со всей силы наваливается на дверь, та поддается. Я залетаю внутрь, первее него. То, что я увидел, пригвоздило меня к полу. Сердце, которое до этого бешено колотилось, кажется, остановилось, ничего не слышу, почти ничего не вижу из-за слез, подступивших к глазам. Билл…мой Билли… он лежал на полу, бледнее полотна, рядом валялся шприц. Мне кажется, или он не дышит? Он умер…умер…мой Билли…
Я подлетаю к нему, хочется кричать, но сил нет, нет ни на одно слово. Саки нервно набирает какой-то номер. Слышу обрывками, как он вызывает скорую. Зачем? Ведь он умер…нет…припадаю ухом к его груди…сердечко, мое сердечко, мое любимое сердечко, оно бьется, да! И он дышит! Но так слабо… они должны успеть… если они не успеют, я умру. Вслед за моим…ангелом. Я так ошибался, я был таким кретином. Он такой хрупкий, такой беззащитный, он ангел, которого я не смог уберечь…
Я сжимаю его руку в своей, другую я приложил туда, где его сердце, чтобы чувствовать, что оно бьется. Мое сердце поможет ему, я с ним, ведь мы всегда вместе. И чтобы ни случилось, я буду рядом. Господи, только дай ему сил продержаться, пока не приедут врачи, дай ему сил…не разлучай нас…ведь я не смогу без него,…а он, без меня… и, словно, я переживаю все, о чем говорится в нашей с ним песне, слово в слово…
Я чувствую каждый твой вздох.
И даже тогда, когда судьба нас разлучает,
Нам безразлично, что за этим последует, ведь это будет участь двоих.
Я не хочу здесь быть один,
Не разлучай нас…

Наконец, я слышу, как в комнату заходят люди, я послушно отхожу от Билла, вверяя его им. Весь я был полон страха, с ног до головы, страха, который страшнее всего на свете, который страшнее боли, страшнее смерти, страшнее вечного одиночества, страшнее голода, да страшнее всего. Это страх потерять самого любимого на свете человека. И этот страх заставлял меня взять себя в руки и держаться, держаться за шанс, за его маленький шанс выжить. Держаться, ради него, ради его сердечка, ради его прекрасных глаз, ради его смеха, ради его улыбки, ради его прикосновений, ради его души, ради его жизни. Ради нас. Ведь мы с ним одно целое. Неразлучное. Никогда.

Передозировка – приговор. Но его смогли откачать. Да, он выжил. Его спасли. Сейчас он в больнице, а затем его отправят в клинику. Сперва хотели в клинику по борьбе с зависимостью, но…планы изменились. Его словно больше не тянет к этому, он замкнулся в себе, он в полнейшей апатии. У него стали происходить какие-то припадки, истерики. Он словно потерял интерес к жизни, сломался. Врачи говорили какие-то длинные слова, из которых я не запомнил ни одно, но маму и Гордона они ввели в ужас. Который я разделял с ними. Я приходил к нему, но он смотрел, словно, сквозь меня. Словно не видел меня. Не отвечал мне. И никому. Так прошел первый месяц. Затем, что-то стало меняться. ОН стал другим. Он стал реагировать на происходящее, но припадки участились. Я оплачиваю лечение, и хожу к нему каждый день, но, я чувствую, что еще немного и я сломаюсь сам. Сейчас меня держит лишь мысль, что я делаю это ради его жизни, которую ставлю в миллионы раз важнее своей…

Николетта
Большое спасибо) Я очень рада,что тебе понравилось....))))